О том, как уменьшить биологический возраст и стать лидером своего здоровья, Ксения Соловьёва беседует
с основательницей курорта «Первая Линия» Марией Грудиной.
с основательницей курорта «Первая Линия» Марией Грудиной.
О том, как уменьшить биологический возраст
и стать лидером своего здоровья, Ксения Соловьёва беседует с основательницей курорта «Первая Линия» Марией Грудиной.
и стать лидером своего здоровья, Ксения Соловьёва беседует с основательницей курорта «Первая Линия» Марией Грудиной.
О том, как уменьшить биологический возраст и стать лидером своего здоровья, Ксения Соловьёва беседует
с основательницей курорта «Первая Линия» Марией Грудиной.
с основательницей курорта «Первая Линия» Марией Грудиной.
«Молодость — это созвучие физического
и ментального»
и ментального»
«Молодость —
это созвучие физического
и ментального»
это созвучие физического
и ментального»
подпись.
11 сентября 2025
«Молодость —
это созвучие физического
и ментального»
это созвучие физического
и ментального»
врез.
подпись.
подпись.
подпись.
подпись.
подпись.
подпись.
подпись.
подпись.
подпись.
Знакомые Грудиной часто ее спрашивают: «На сколько же надо приехать в “Первую Линию”, чтобы случилось чудо?» «Приезжай на сколько сможешь», — неизменно отвечает она. «Лучше день провести с собой, чем решить поехать на неделю и в течение трех лет пытаться найти для этого место в расписании. Хотя мои врачи со мной спорят, считают, что ехать надо минимум на пять дней, лучше — на неделю. А если дать им десять дней вашей жизни, они изменят ее полностью. Но на такую паузу в графике порой сложно решиться психологически».
Иногда она даже просит врачей пощадить гостя и оставить ему в расписании свободное время. «Для тех, кто привык жить в напряженном графике, забитое с утра до вечера расписание, — очень понятная история, — говорит Мария. — Человек приехал к нам на три дня, “отпахал” от зари до зари и уехал пахать теперь уже на работе в привычном режиме. Но иногда его стоит перевести на программу “проживание, питание и скромный набор велнес-интервенций”. Дать эмоциональный дневник, отправить на скандинавскую ходьбу. Изменений будет больше, чем от набора процедур».
«Что вообще такое сегодня молодость»? — спрашиваю я напоследок. «Это витальность, — говорит Грудина. — Количество заряда в батарейке. Сияющие глаза человека, который хочет что-то создавать. Легкое и подвижное тело. Человек может быть сколь угодно молодым интеллектуально, по своим внутренним устремлениям, но если юная душа живет в неподвижном теле, мы не можем говорить об истинной молодости. Для меня молодость — это созвучие физического и ментального. И еще очень важно, что здоровье не может быть целью. Здоровье — только платформа для созидания».
Иногда она даже просит врачей пощадить гостя и оставить ему в расписании свободное время. «Для тех, кто привык жить в напряженном графике, забитое с утра до вечера расписание, — очень понятная история, — говорит Мария. — Человек приехал к нам на три дня, “отпахал” от зари до зари и уехал пахать теперь уже на работе в привычном режиме. Но иногда его стоит перевести на программу “проживание, питание и скромный набор велнес-интервенций”. Дать эмоциональный дневник, отправить на скандинавскую ходьбу. Изменений будет больше, чем от набора процедур».
«Что вообще такое сегодня молодость»? — спрашиваю я напоследок. «Это витальность, — говорит Грудина. — Количество заряда в батарейке. Сияющие глаза человека, который хочет что-то создавать. Легкое и подвижное тело. Человек может быть сколь угодно молодым интеллектуально, по своим внутренним устремлениям, но если юная душа живет в неподвижном теле, мы не можем говорить об истинной молодости. Для меня молодость — это созвучие физического и ментального. И еще очень важно, что здоровье не может быть целью. Здоровье — только платформа для созидания».
Но прежде всего о гостях в «Первой Линии» заботятся не они сами, а мощнейшая команда специалистов. Та самая целостность подхода состоит из семи элементов: питание, физическая активность, окружающая среда, ментальное благополучие и сон, эстетика, социум и культура, исследования и терапия. Программ больше десятка. Longevity — управление возрастом и энергией. «Биохакинг» — экспресс-активация всех функций организма. На «Клеточном обновлении» замедляют процессы старения и восстанавливают после стресса — здесь как раз активно применяются интервально-гипоксические тренировки с переменной подачей кислорода, во время которых на пациентов снисходит озарение. «Инновационный check-up» — это целостная диагностика состояния организма. А лозунг программы «Активация метаболизма» — «Станьте лидером своего здоровья». Это перекличка с еще одной популярной и полностью персонализированной программой «Здоровье лидера» (к разговору об авторском праве: термин «Здоровье лидера» тоже первой внедрила Грудина, она же лично тестирует программу на себе и отчитывается о прогрессе в соцсетях).
Недавно Мария придумала долгожданный русский эквивалент слову longevity — «пролонгированная молодость». Ведь почему специалисты так любят именно заморское слово, а не «долголетие», к примеру? Потому что «долголетие» моментально рождает ассоциации не со свитшотом марки Walk of Shame Андрея Артёмова, а с танцами, которые московская мэрия устраивает для пенсионеров в парках. Дело хорошее, энергичные семидесятилетние дамы на каблуках вдохновляют. Но гости, приезжая на перезагрузку в «Первую Линию», не ассоциируют себя с ними. «Мы-то молодые люди, мол, это не про нас, — объясняет Мария. — А на самом деле longevity — это именно про нас, про наш выбор. “Пролонгированная молодость” звучит более точно. Тем более что ее вполне можно пролонгировать и в семьдесят».
Кстати, о возрасте. Как-то раз одна роскошная петербурженка, обладательница старой дачи в Комарово, писательница Ирина Оганова посоветовала Грудиной никогда не говорить, сколько ей лет: «Ты будешь чувствовать себя молодой, а в интернете про тебя все будет написано». Грудина, впрочем, не скрывает. Ей тридцать девять, биологический возраст — двадцать шесть. В планах снизить его еще на год и стабилизировать на отметке «двадцать пять» в течение как минимум пяти лет. Это одна из целей по здоровью на год, которые Грудина обязательно прописывает в своем дневнике, — наравне с тем, сколько хочет весить, как выглядеть и какого уровня энергии и вообще состояния добиться.
С биологическим возрастом любопытно. Когда «Первая Линия» только-только открылась, Мария его измерила. Ей было чуть за тридцать, выглядела она прекрасно, но стресс в связи со стройкой и запуском был такой силы, что теломеры постарели до сорока. «Для меня это был шок. “Давайте найдем другую лабораторию, это явно ошибка”, – говорила я своим врачам», — вспоминает Грудина. Ошибки не было, хотя с тех пор она внедрила в «Первой Линии» для измерения биологического возраста методику PhenoAge. Она, по мнению Грудиной, более валидная, поскольку не просто измеряет длину теломеров, а сводит воедино целый набор показателей (обменные, воспалительные процессы, уровень белка и прочее).
Недавно Мария придумала долгожданный русский эквивалент слову longevity — «пролонгированная молодость». Ведь почему специалисты так любят именно заморское слово, а не «долголетие», к примеру? Потому что «долголетие» моментально рождает ассоциации не со свитшотом марки Walk of Shame Андрея Артёмова, а с танцами, которые московская мэрия устраивает для пенсионеров в парках. Дело хорошее, энергичные семидесятилетние дамы на каблуках вдохновляют. Но гости, приезжая на перезагрузку в «Первую Линию», не ассоциируют себя с ними. «Мы-то молодые люди, мол, это не про нас, — объясняет Мария. — А на самом деле longevity — это именно про нас, про наш выбор. “Пролонгированная молодость” звучит более точно. Тем более что ее вполне можно пролонгировать и в семьдесят».
Кстати, о возрасте. Как-то раз одна роскошная петербурженка, обладательница старой дачи в Комарово, писательница Ирина Оганова посоветовала Грудиной никогда не говорить, сколько ей лет: «Ты будешь чувствовать себя молодой, а в интернете про тебя все будет написано». Грудина, впрочем, не скрывает. Ей тридцать девять, биологический возраст — двадцать шесть. В планах снизить его еще на год и стабилизировать на отметке «двадцать пять» в течение как минимум пяти лет. Это одна из целей по здоровью на год, которые Грудина обязательно прописывает в своем дневнике, — наравне с тем, сколько хочет весить, как выглядеть и какого уровня энергии и вообще состояния добиться.
С биологическим возрастом любопытно. Когда «Первая Линия» только-только открылась, Мария его измерила. Ей было чуть за тридцать, выглядела она прекрасно, но стресс в связи со стройкой и запуском был такой силы, что теломеры постарели до сорока. «Для меня это был шок. “Давайте найдем другую лабораторию, это явно ошибка”, – говорила я своим врачам», — вспоминает Грудина. Ошибки не было, хотя с тех пор она внедрила в «Первой Линии» для измерения биологического возраста методику PhenoAge. Она, по мнению Грудиной, более валидная, поскольку не просто измеряет длину теломеров, а сводит воедино целый набор показателей (обменные, воспалительные процессы, уровень белка и прочее).
Грудина вообще умеет обращаться со словами. Взять, например, «управление здоровьем». Сейчас это распространенный термин, а когда «Первая Линия» вводила его в обиход, врачи возмущались: пришли, мол, в сферу здоровья со своими менеджерскими замашками, у нас это не работает. Оказалось, еще как работает. То же самое с «ментальным благополучием». Все использовали фразу «ментальное здоровье», а Грудиной казалось, что она не точная, потому что обозначает не состояние, а медицинскую категорию. Теперь у конкурентов тоже «благополучие». «С одной стороны, меня это радует, — говорит Мария. — С другой, я долго возмущалась: где мое авторство? Почему меня не упоминают? Я много выступаю на конференциях, показываю слайды, щедро делюсь с рынком. Я даже писала в наш отдел маркетинга: “С какой стати они используют наши термины? Сделайте что-нибудь”. Но в итоге стала относиться ко всему философски. Мы же инноваторы. Это и есть мой вклад в индустрию. Наоборот, нужно радоваться. Ведь моя цель — не только создавать инфраструктурные проекты, но и менять культуру отношения к себе, мышление. А любая философия начинается с создания языка. Мы создаем семантику будущего. Хуже было бы, если бы индустрия не отзывалась на наши инициативы. Невозможно призвать людей заниматься своим здоровьем с той семантикой, которая была укоренена в нашем сознании».
Бабушка Марии была заведующей авторитетного санатория «Строитель» в Сестрорецком районе Ленинграда, который теперь Курортный район Петербурга. Она рано ушла из жизни, внучка ее совсем не помнит. Зато не так давно случилась мистическая история: Грудину уже в статусе успешной предпринимательницы, снимали для питерского глянцевого журнала «Собака». Главред Яна Милорадовская одела героиню в белое, симулирующее медицинскую форму, и поставила рядом с фикусом: команда попыталась воссоздать атмосферу советского санатория. После съемки Мария вернулась домой, увидела на столе старый бархатный альбом с фотографиями (ассистентка достала, чтобы куда-то отвезти). На одном из снимков в альбоме была красивая взрослая женщина — вы правильно догадались, в белом халате и рядом с фикусом. »Я отправила фотографию маме, спросила: “А кто это?”. Мама удивилась: “Да ты что, это твоя бабушка, она же работала в санатории”».
В Репино, еще одном знаковом месте на берегу залива, родители Марии многие годы снимали дачу. Вот ее Грудина отлично помнит. Однажды летом собрала полную эмалированную кружку ягод, побежала показывать подружке. Дальше, как в сказке: Машенька бежала, поскользнулась, чашечка — нет, не разбилась, но ягоды рассыпались. «Я была абсолютно безутешна, — вспоминает Грудина. — Родители предлагали наполнить кружку ягодами с огорода, но какое там? Это была, знаете, история первого столкновения с неудачей, когда ты воодушевлен тем, что сделал нечто грандиозное, и вдруг все это рассыпается». Спустя много лет она с помощью мудрого друга стала ощущать это иначе: «Ведь кружечка освободилась, и я могу наполнить ее чем угодно. Да хоть моим любимым чаем, сесть на берегу и смотреть на рассвет. Я очень требовательна к себе и другим. Концентрируюсь на том, что можно улучшить, а то, что хорошо, — это вроде как само собой разумеется, за это не нужно себя хвалить. А ведь можно похвалить себя за то, что собрал кружечку с ягодами. Остановиться, не бежать показывать всем свой успех. Послушать аромат, быть может, даже съесть эти ягоды. В общем, иногда любовь и забота о себе — это возвратиться в детство и посмотреть, где зародились поломки».
Бабушка Марии была заведующей авторитетного санатория «Строитель» в Сестрорецком районе Ленинграда, который теперь Курортный район Петербурга. Она рано ушла из жизни, внучка ее совсем не помнит. Зато не так давно случилась мистическая история: Грудину уже в статусе успешной предпринимательницы, снимали для питерского глянцевого журнала «Собака». Главред Яна Милорадовская одела героиню в белое, симулирующее медицинскую форму, и поставила рядом с фикусом: команда попыталась воссоздать атмосферу советского санатория. После съемки Мария вернулась домой, увидела на столе старый бархатный альбом с фотографиями (ассистентка достала, чтобы куда-то отвезти). На одном из снимков в альбоме была красивая взрослая женщина — вы правильно догадались, в белом халате и рядом с фикусом. »Я отправила фотографию маме, спросила: “А кто это?”. Мама удивилась: “Да ты что, это твоя бабушка, она же работала в санатории”».
В Репино, еще одном знаковом месте на берегу залива, родители Марии многие годы снимали дачу. Вот ее Грудина отлично помнит. Однажды летом собрала полную эмалированную кружку ягод, побежала показывать подружке. Дальше, как в сказке: Машенька бежала, поскользнулась, чашечка — нет, не разбилась, но ягоды рассыпались. «Я была абсолютно безутешна, — вспоминает Грудина. — Родители предлагали наполнить кружку ягодами с огорода, но какое там? Это была, знаете, история первого столкновения с неудачей, когда ты воодушевлен тем, что сделал нечто грандиозное, и вдруг все это рассыпается». Спустя много лет она с помощью мудрого друга стала ощущать это иначе: «Ведь кружечка освободилась, и я могу наполнить ее чем угодно. Да хоть моим любимым чаем, сесть на берегу и смотреть на рассвет. Я очень требовательна к себе и другим. Концентрируюсь на том, что можно улучшить, а то, что хорошо, — это вроде как само собой разумеется, за это не нужно себя хвалить. А ведь можно похвалить себя за то, что собрал кружечку с ягодами. Остановиться, не бежать показывать всем свой успех. Послушать аромат, быть может, даже съесть эти ягоды. В общем, иногда любовь и забота о себе — это возвратиться в детство и посмотреть, где зародились поломки».
«И вот я лежу себе в кресле на интервально-гипоксической тренировке клеток. На лице силиконовая маска, через которую подается кислород. Нагрузка огромная, за полчаса «поднимаешься» на пять тысяч метров. И вдруг во мне возникает такой поток мыслей и вдохновения... Я тут же попросила принести мой эмоциональный дневник и записала все». Этот эмоциональный дневник, тетрадь ее любимого нежно-голубого цвета, Мария Грудина показывает мне сейчас на нашем интервью в пространстве Noôdome. Грудина — адепт письменных практик, начинает с них утро, делает записи в течение дня (два разворота — необходимый прожиточный минимум). Иногда, если на процедуре заняты руки, а портал в бессознательное открылся и мысли не унять, зовет ассистентку с диктофоном и диктует свои прорывные идеи.
«Первую Линию» в Комарово, на берегу Финского залива она называет местом, куда человек «входит одним, а выходит другим». «Мне хотелось, чтобы гости обретали здесь состояние, в котором им захочется создавать планы на будущее, — говорит Мария. — Человек приезжает передоговориться с собой, попытаться вернуться к себе настоящему, найти новые смыслы». Хотя, соглашается Грудина, для кого-то это всего лишь место, где в выходные можно пройти детокс, погулять у залива, окунуться в ледяную ванну. Да хотя бы съесть филе палтуса с муссом из пастернака.
Ей потребовался не один год, чтобы убедить команду называть «Первую Линию» инновационным курортом. «Ну какой мы курорт, — возражали коллеги, — если у нас среднегодовая температура примерно ноль градусов. Пусть лучше будет клиника». А она всегда была против, потому что клиника — это про медицину, а медицина — только одно из слагаемых здоровья. Курорт же — про целостность. Причем «курорт» не в советском понимании этого слова, а в дореволюционном. На первых сестрорецких курортах, рассказывает Мария, были и культура, и красота природы, и социум.
«Первую Линию» в Комарово, на берегу Финского залива она называет местом, куда человек «входит одним, а выходит другим». «Мне хотелось, чтобы гости обретали здесь состояние, в котором им захочется создавать планы на будущее, — говорит Мария. — Человек приезжает передоговориться с собой, попытаться вернуться к себе настоящему, найти новые смыслы». Хотя, соглашается Грудина, для кого-то это всего лишь место, где в выходные можно пройти детокс, погулять у залива, окунуться в ледяную ванну. Да хотя бы съесть филе палтуса с муссом из пастернака.
Ей потребовался не один год, чтобы убедить команду называть «Первую Линию» инновационным курортом. «Ну какой мы курорт, — возражали коллеги, — если у нас среднегодовая температура примерно ноль градусов. Пусть лучше будет клиника». А она всегда была против, потому что клиника — это про медицину, а медицина — только одно из слагаемых здоровья. Курорт же — про целостность. Причем «курорт» не в советском понимании этого слова, а в дореволюционном. На первых сестрорецких курортах, рассказывает Мария, были и культура, и красота природы, и социум.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ